Кроме приготовления «философского камня», алхимики были заняты
созданием гомункулуса (живого существа) и палигинезом — восстановлением
растений из пепла. Их невероятно увлекало извлечение квинтэссенции —
активного первоисточника, благодаря которому обреталось бы бессмертие.
Но
поскольку гомункулус в ретортах не появлялся, алхимики восполнили этот
пробел изобретением механических игрушек. Эти существа вели себя,
как живые. В клетках пели и подрагивали крылышками удивительные
металлические соловьи. В аквариумах плавали, шевеля механическими
плавниками, золотые рыбки. Если верить средневековым летописцам, была
даже изобретена бронзовая летающая муха. Алхимики Альберт Великий и
Роджер Бэкон якобы умели создавать бронзовые головы, которые могли не
просто говорить, но и поддерживать беседу, отвечая на любой вопрос.
Есть свидетельства, что, кроме бронзовой головы, был создан и
металлический человек. Но получился на редкость болтливый экземпляр.
Окружающие в конце концов настолько устали от него, что Фома Аквинский,
ученик Альберта Великого, вынужден был сломать эту фигуру. Была еще
одна механическая статуя, которая якобы присматривала за городской
баней, поддерживая в ней огонь.
Все алхимические трактаты
пронизаны аллегориями (от греческого «аллегориа» — «иносказание») и
символами (от греческого «симболон» — «знак», «опознавательная
примета»). Эмблемой золота был король с короной, серебра — королева без
короны, стоявшая на полумесяце. Ртуть изображалась в виде юноши с
крыльями и жезлом-кадуцеем, свинец символизировался стариком с палкой в
руке, железо — солдатом в латах, азотная кислота имела странное
название — «Живот устрицы». Огромные средства в печах алхимиков
улетучивались в виде ядовитых паров, превращались в самые обычные,
отнюдь не драгоценные соединения и сплавы. Многие, вставшие на этот
путь, не могли отделаться от наваждения близящейся удачи и разорялись,
ничего не добившись. Даже монархи посвящали этому занятию свое время.
Так, например, король датский Фридрих III истратил в течение своего
двадцатилетнего правления многие миллионы талеров на алхимические опыты.
Стоит
ли говорить, сколько было махинаций, мнимых триумфов, грубых и
очевидных обманов за весь период существования алхимии. Взять хотя бы
такой общераспростра-ненный метод увеличения веса золота, как
цементирование. Золото в этом случае смешивалось с серебром и медью и
затем ударами молота превращалось в тонкие листки. Эти листки
складывались в тигель слоями и пересыпались цементным порошком. В
течение многих дней на возрастающем жару происходили реакции,
позволявшие получить чистое золото, которое было тяжелее
первоначального.
Еще один уникальный пример фальсификации.
Венский Монетный музей обладает медалью, сделанной из алхимического
золота, удельный вес которого — 126,31. Тогда как удельный вес
настоящего золота — 196,96.
Путем алхимических опытов
приобретались бесценные сведения о взаимодействии веществ. Современная
химия, располагая огромным пластом алхимической литературы XVI-XVIII
столетий, воспользовалась всем, что нашла ценного в этом материале.
Правда, там не оказалось рецептов приготовления золота из, например,
придорожного булыжника или предрассветной росы, собранной в полнолуние
и обязательно в медную чашу. Эти поэтические условия свидетельствуют
лишь о направлениях мысли далеких экспериментаторов. Видимо, не доверяя
мертвой материи, они пытались вначале одухотворить ее, а потом уже
иметь с ней дело. Среди знаменитых алхимиков — Фома Аквинский, Томас
Нортон, Базиль Валентин, Роджер Бэкон, Парацельс, Джон Гельвеций,
Раймонд Луллий, Бернард Тревизо, Лакарис и многие другие.
В
поисках золота и эликсира бессмертия алхимики как бы случайно, попутно
открыли множество новых соединений. Это и металлические сплавы, и
стекло, и минеральные и растительные краски, и соли, и щелочи, и
кислоты. В 1709 году занимавшийся алхимией Иоганн Фридрих Бетгер
изобрел знаменитый мейсенский фарфор. И вскоре в Мейсенской крепости
Альбрехтсбург была пущена первая европейская мануфактура этого
просвечивающего твердого фарфора, равного по красоте которому до сих
пор не было. Столетия экспериментов позволили также усовершенствовать
лабораторную технику.
Труды алхимиков не пропали даром, они дали развитие точной науке — химии.
|